Чище моей души лишь этот звук. Правдивей жизни литеры в куплете. Я выпускаю лето вон из рук, и вместе с ним летят наши мечты о лете.
Я за двадцать с небольшим уже заметил, как небо коптило нам, но злобу приобрел, как взялся за «Ублюдка» Дилана. Не скрыться от себя, выжав педаль, но в баке давит, а мысль бросить вуз по-прежнему не покидает.
Быть чуть добрее к людям? Парень, в это не вникал ты. Цену себе не вычислишь балансом карты. Во мне не тушит спирт огни моего пыла воли, но я – раб офиса, откуда дважды был уволен.
У бывших – дети, а я спился с теми, с кем мы спелись. Я третий год подряд вижу в каждой пиздосе Прелесть, и все хочу больше по сути, чем о дамах, но в их памяти я навсегда мальчик на чемоданах.
Нам пока что далеко до музыкантов, и без «Гнесенки» мы нотами, мотивами и фразами построим лесенки прямо на небо, что такое же, как мы, пустое. Хотя, не стоит, тут итак полно плохих историй.
Зачем мне море? У меня тут океан эмоций. Нахуй признание – мы жили всегда без нашивок. В пустых карманах обязательно что-то найдется. Я заработал песнями свой первый лям ошибок.
Нам в эту жизнь подсунули б/у билеты. Вечный должник на кафедре – ТГПУ, приветы. Ты также жить как мы на днище этом не смогла бы. Разница в том, что я мудак даже без денег папы.
Наша лирика – хуйня, но не сбивается, ведь под нее кто-то рыдает, а кто-то спивается. И те же потаскухи вешаются на рубахи. Ради меня они пойдут на все? Ну, так идите нахер.
Вещаю той, что не подарит дни, я вновь, положа руку на сердце: «У меня аритмия.» Я сам не стал бы, да и ты не поверишь куплетам. У нас так принято: доверять лишь мертвым поэтам.
Мы прячемся в дела, но от чего, не знаем сами. Просят фиты, а я прошу тебя не загоняться. Уверены, что от всех бед укроет небесами. Все, что в моих руках, я пересчитаю по пальцам.
Это не те слова, я скажу их опять ни тем и не там. Я все тот же слабак: нараспашку себя оставил в битах.