Мы как-то путались меж берегами: ты перед камерой – я двигался на перегаре. Ставили крест, но не оберегали то, что не принято нормальными в скопе регалий. Мы не хватали звезды, но видели в небе лоты. Что-то планируем, хотя далеко не пилоты. Мои листы с куплетами далеко не похвальные, все наши арки не такие триумфальные. Я оставлю себя в бокале, чтобы кто-то такой же плюгавый услышал себя в вокале. По проводам, через мониторы и расстояния ору, что не богат, но ебанное состояние подводит. Я истерично выдаю под бит то, что кипит, и то, на что почти семь лет подбит. Не важно, что это такое, но однажды я обязательно стану минутой твоей каждой.
Давай останемся неважными между высотками и лицами бумажными, между куплетами многоэтажными. Давай останемся неважными.
Смакую одиночество, как эстеты вино. Когда-то мысли захватил так некстати минор. Я, вроде, не стою, но тормозит статика нот. Стал старым, но стать кем-то тут в результате не мог. Музыка – душа, а если души не бывало? Романтику подвалов как-то пришибло к дивану. Братья разжились семьями – я на свете зажился. Зашил память о ней, орал, мол, ты сети ошибка. Да бог с ней. Глубокий вдох, я перед стойкой барной шесть вечеров толкую бармену, что стойкий малый перед ним. Давай с тобой старость опередим, шагнув с высотки. Люди в нас не верят, но кто верит им? Забавно. Мой рай отныне – посиделки до утра. Ангел-хранитель как-то поседел тут от утрат. Плесни коньяк в бокал себе, поудобней садись. Я в своем прошлом копошусь, как по жертве садист.
Давай останемся неважными между высотками и лицами бумажными, между куплетами многоэтажными. Давай останемся неважными.