Вчера под скальпелем – теперь на шрамах. Невыносимо одышку терпеть на шмарах. Сегодня слышу: «Спьяну похож на отца ты.» Вчера гоняли мяч, а завтра мне ебнет двадцатый. Я так и не научился вокалу, зато, как мастер спирта, я всегда бился к бокалу. Мировоззрение стабильно: ночи и Пелевин. Я дошел до точки той, когда ковбои не пьянеют. И с порошками раньше не халтурил. Хотя, кому какое дело, сколько я тогда пронюхал дури? Нам привозили на трамваях и на меринах, но это не случайность: мы себя убивали намеренно. За мои вздохи не посадят, ведь мы за любой движняк: крещение, похороны, свадьбы. «Андрюша, помолчи, сверху бог, у него сотни камер.» Храню молчание и клянусь всеми богами.
Нам нужен мир, где без ссор все же есть мы, где нет дел и не мерзнут лапы, где мы вместе, где любишь песни, где тепло и не тухнут лампы.
Как тебе такое: парниша без работы, без принципов, без мозгов и без Тахое? Я никогда не вру, ты знаешь, а если быть точным, то выращиваю свое зло на твоей нервной почве. Мы вчера ночью порезали метры меж лицами «Пряника» – с нами были Гензель и Гретель. Готовься сдохнуть в холода – мы вовсе не согреты, ведь пока ты злилась, я под градусом грезил секретом. Пока мои подруги ныли за ссоры с шестом, я вместе с Димоном и Ваней выпивал в сорок шестом. Мне наливали, точно зная, что я стажа дам им, ведь особенно по пьяни интересен старшим дамам. Я в лица эти снова навел факи, до сих пор не понимая, что я забыл на филфаке. Твой несерьезный распиздяй с серьезными щами когда-то повзрослеет точно, я обещаю.
Нам нужен мир, где без ссор все же есть мы, где нет дел и не мерзнут лапы, где мы вместе, где любишь песни, где тепло и не тухнут лампы.