Государь наш Ородрет на быстром коне, В ослепительно-белой чеканной броне Из ворот городских выезжает, И не видит, от мыслей нерадостных слеп, Как красавица-дочь ему смотрит вослед И слезами его провожает.
И знамена небесной лазурью горят, И прославленных витязей грозный отряд Едет, брови сурово нахмуря, А по правую руку, и мрачен, и горд, Не эльфийского, смертного племени лорд - Государем отмеченный Турин.
Дружно грянут подковы о серый гранит, И в ответ им холодная сталь загремит, И откликнется громкое эхо, И вздохнет государь, и потупит глаза, Оттого, что уже не вернется назад Ни один, кто на битву уехал.
О, помедли! Постой! На меня оглянись! Перед боем негоже друг друга винить, Да и плакать, наверно, негоже. Но узнаешь к исходу и битвы и дня: Не на брачное ложе ты отдал меня - На кровавое смертное ложе!