Ранний солнца луч - да по церковному венцу, А на площади строят виселицу, И честной народ уж бежит спросонья Посмотреть, как будут вешать язычницу Матрену. За то, что кожа у Матрены смугла, Что танцует у огня, в чем мать родила, Что стройна, как тополь, сильна, как волчица, За то, что никого на белом свете Матрена не боится. За то, что в ложок, да что у синего ручья, К ней бегают из города чужие мужья. Вывели Матрену - эх, хороша! Мужики стоят - глядят не дыша, Да не заслон вкруг Матрены кабы, Разорвали бы Матрену бабы. За то, что кожа у Матрены смугла, Что танцует у огня, в чем мать родила, Что стройна, как тополь, сильна, как волчица, За то, что никого на белом свете Матрена не боится. За то, что в ложок, да что у синего ручья, К ней бегают из города чужие мужья. Отказалася Матрена крест целовать, Встала на баклажечку во всю свою стать, Наказала попу молитв не читать, Да велела палачу ей рук не вязать. А как выбили баклажечку да из под ног, Дернулась разок, да еще разок, Вскинулась третий, словно в небо взвилась, Да тут веревочка и оборвалась... А бабы в толпе аж взревели навзрыд - Да вешать по два раза Господь не велит. Стоит Матрена глядит на попа, А по все четыре стороны бесится толпа. Вольному - воля, спасенному - рай, Миловал Бог, если можешь - ступай. И молвила Матрена мужикам, что стоят на пути: Кто не был со мной, мужики - тот с места не сходи, А кто был у ручья хоть раз за всю жизнь, - Возьми за руку жену да осторонись. Эх, расступился коридор широк, Пошла Матрена к солнышку да на восток, И никто не осмелился стать поперек. За что ж это Бог Матрену уберег? Уж не за то ли, что кожа у Матрены смугла, Что танцует у огня в чем мать родила, Что стройна, как тополь, сильна, как волчица, За то, что никого на белом свете Матрена не боится. За то, что в ложок, да что у синего ручья, К ней бегают из города чужие мужья.