Вечером зимним ты шла одна. Бродила в поисках косточки или укрытия. Снова за тучи зашла луна, бросив тени на улицы, ускорив события. Он вышел из мрака, вышел к тебе, а ты так голодна была, слишком доверчива. Он поманил тебя, звал к себе, а терять больше нечего...
Он убил тебя не сразу. Предаясь экстазу, он душил тебя верёвкой и пилил ножовкой. Кожу лезвием царапал, вывихнул все лапы. И тебя ещё живою он унёс с собою. Он убил тебя не сразу. Предаясь экстазу, он душил тебя верёвкой и пилил ножовкой. Кожу лезвием царапал, вывихнул все лапы. И тебя ещё живою он унёс с собою в никуда-а...
Вечером зимним он шёл домой. На руках уносил тебя, нёс полумёртвую. Он по пути говорил с тобой, ты боролась за жизнь свою, долго упорствуя. Ты умерла на его руках, он несёт тебя в дом к себе, там он кладёт тебя рядом с собой на мягких шелках, шерсть твою теребя...
А он тебя целует, говорит, что любит, а ты мёртвая собака, он немного странный: это явно нездоровье с эдакой любовью. Тут бы группу психиатров в гости к психопату. А он тебя целует, говорит, что любит, а ты мёртвая собака, он немного странный: это явно нездоровье с эдакой любовью. Тут бы группу психиатров в гости к психопату и в дурдо-ом...