Как просто казалось вначале топтать этот камень Ногами, ногами И каждое утро вывешивать над головами Бывалое битое знамя, Кто знает куда и откуда несомое нами Годами, годами. Годами, годами.
Как просто моглось уходить без рывков, без оглядки, Снимая палатки, И первые стенки проскакивать в лоб, без ночлега, С разбега, с разбега, И знать отчего-то, что в этом упрямом движенье — Спасенье, спасенье. Спасенье, спасенье.
Кто знал, что в пути этом нас обязательно встретит Не стужа, не ветер — Простая догадка, что как-нибудь утром разбудит: Что спусков не будет, А только подъем, забирающий выше и круче, Под самые-самые тучи, Под тучи, за тучи.
И то, что, казалось, отмерено всем по кусочку, — Теперь в одиночку Тянуть и считать, упираясь плечами в терпенье, Ступени, ступени, Чтоб вдруг увидать себя сразу, так резко и страшно, Ползущей по небу букашкой, Ползущей по небу букашкой.
Когда-нибудь это открытье случается с каждым, Однажды, однажды. Дай бог устоять в этот миг, избежав искушенья Паденья, паденья, Увидеть, поймать, и держать, и держаться руками За старое битое знамя, За старое битое знамя.