Решили два еврея похитить самолёт, Чтобы таки имели надёжный перелёт. Продумали до тонкости возможные ходы И для конспиративности набрали в рот воды.
Купили в "Детском мире" двуствольный пистолет, Две бомбы зарядили и спрятали в жилет, Сварили по цыплёнку, махнули два по сто И мирно сели в лайнер "Москва-Владивосток".
"Полетим, полетим, полетим Наконец-то мы вскоре к своим, Ты да я, как один херувим Полетим, полетим, полетим".
На высоте семь тысяч, когда алел рассвет, Воздушные пираты проникли в туалет, Отправив трижды надобность и затянув бандаж, Решительно и смело пошли на абордаж.
Открыв кабину лётчиков и крикнув вне себя: "Меняйте курс немедленно в еврейские края!", Один при этом стрельнул, другой, что было сил, Со страху вместо бомбы цыплёнком погрозил.
"Полетим, полетим, полетим Наконец-то мы вскоре к своим, Ты да я, как один херувим Полетим, полетим, полетим".
Но лётчик был не трусом, он руки им скрутил И во Владивостоке свой лайнер посадил, Двум очень штатским лицам на трапе он сказал: "Хотели два еврея перемахнуть в Израиль".
Тут Моня возмутился (он был уже не пьян): "Пардон, какой Израиль, когда Биробиджан? Мы ж ясно вам сказали: в еврейские края. Зачем же уже делать и тут нам дурака?"
"Полетим, полетим, полетим Наконец-то мы вскоре к своим, Ты да я, как один херувим Полетим, полетим, полетим".
Пока там выясняли, кто прав, кто виноват, Воздушные пираты под стражею сидят, Сидят и обсуждают: и где кто маху дал И как же получился такой большой скандал?
Но вот, наказан лётчик Никита Кулиджан За то, что за Израилем забыл Биробиджан, А бедные евреи опять верны себе: Всё ту же песню звонкую поют на Колыме:
"Полетим, полетим, полетим Ох, не скоро теперь мы к своим, Ты да я, как один, как один Полетим, полетим, полетим. Полетим, полетим, полетим, Ты да я, как один херувим".