На Сусуман наладился этап: С утра гудит, как улей, дом казённый. Подтаял снег в следах медвежьих лап, Пришла весна в усиленную зону. Пёс-доходяга, высунув язык, На солнце греется у старой лесопилки. Махнул свой сахарок на полбутылки У клуба старый, но не отменённый зэк.
Воры, что в отрицалове, смогли Не отрицать весны в глазах у Кати. На красную будёновскую скатерть Подснежники Деникиным легли. Их носит ей фиксатый одессит (Статья сто восемь прим, пункт первый, часть вторая), И Катя каждый вечер угорает За стеллажами, на которых Маркс стоит.
С гражданином начальником Мы почифирим за чайником. Он зону правильно держал, Из пайки зэковской не крал, В тугу печаль вникал.
Смотрящему кожаный портмонет Перед разлукой справила охрана. Без Горкина как нету Микояна, Так без лопатника вора в природе нет.
Привет тебе, заиндевелый Сусуман, Прими, как подобает зоне, терпигорца, Который на рассвет идёт за солнцем По имени "тюрьма и Колыма".
С гражданином начальником Мы почифирим за чайником. Он зону правильно держал, Из пайки зэковской не крал, В тугу печаль вникал.
В стогу иголка - вольный человек. Поёт цыган про воровское счастье. И раскидали карты в оперчасти: Там кум гадает, кто пойдёт в побег.
В сапог уткнулся белым ухом Бим. Пришла весна, в натуре, значит, без обмана. Наладился этап до Сусумана, Где моют золото и всё, что рядом с ним.
С гражданином начальником Мы почифирим за чайником. Он зону правильно держал, Из пайки зэковской не крал, В тугу печаль вникал.