у меня сдержанные отношения с журналистикой, но тем не менее со мной говорили журналисты.. и я излил это всё на листики: листики белые, изначально чистые.
-помилуйте, да кто вы вообще такой и, собственно говоря, почему раскрываете рот? -а почему вы всегда здороваетесь правой рукой и ждёте автобуса, который по часу идёт? ладно, оставим, я поэт, этим и интересен, мне некуда деться от уймы вопросов: -вы пишите чаще во время депрессий? скажите, а писать стихи тяжело или просто? как вы вообще стали поэтом? -знаете, однажды лежал в своей ванне я, когда в первый раз покурил сигареты, чёрт, манера этого повествования, всё больше напоминает мне и вам Никонова. горячий привет тебе, Лёха! будем внимательнее к словам, эти слова нам диктует эпоха. так вот, к сигаретам: ванна, февраль, во мне много водки и никотина, в ванной много меня. действительно жаль, что я уже писал стихи. выходит не так картинно, но всё же вышло моё сознание из пьяного тела и стало парить над ванной, я понял, что шуточками с мирозданием забавляются не только наркоманы, но и конечно же алкогольнозависимые, я впал в тот момент в неслабую истерику, давайте же, захлопайте, закричите "брависсимо!" – кажется, я просто открыл Америку.
не нравится? не пойдёт? плохая история? история должна быть светлой и чистой? тогда давайте не будем говорить про личное горе, про антифашизм и повареную книгу анархиста, про наркотики, водку, любовь однополую, тоже говорить, пожалуй, не будем.. -сердца людей вы жжете глаголом, скажите, это нравится людям? -да не знаю я, нравится или не нравится. сегодня нравится. завтра нет. Арс, твои стихи полная задница, зря ты считаешь, что ты поэт. вот ты вы здесь сидите и пьёте пиво, кто-то его заедает орешками, я знаю, в общем-то некрасиво говорить об этом с моей поганой усмешкой, но этой осенью вусмерть пьяным я успел обойти почти что все кабаки, среди слабаков мы все дартаньяны, среди дартаньянов мы слабаки.
и в кабаках распевайся ты, пой хоть, надрывайся, взрывайся, ори хоть, в глазах у людей всё равно будет похоть, похоть, ребята, даже не прихоть, о, похоть, в пожарище баров гори, закончится всё непременно хуёво, даже если похоть мы разольем в баночки по 0,33 а любовь поместим в бутыль двухлитровую, то все жадными губами быстро осушат баночки похоти довольные очень, а любовь двухлитровая! вкусная! лучшая! будет забыта и станет просроченной! счастье всего лишь один глоток из бутылки общества потребления! поэзия превращается в огромный лоток, любовь превращается в изнеможение!.....................
................что же делать? громить все прилавки? деньги жечь как сухую листву?! с яростью вошедшей под ноготь раскалённой булавки я ненавижу гламурную Москву. многие, конечно, не любят богатых, мало кому нравится быть социальными урнами, но чёрт побери из них девятых десятых – дай им волю, станут такими же – гламурными.
так почему же я поэт и вообще раскрыл рот? что это: позерство, сумасшествие, вирус? видите куст? вы же не спрашиваете, почему он там растёт, вот также и я, не спрашивая, среди всего этого вырос.