Последних листьев жар сплошным самосожженьем Восходит на небо, и на пути твоем Весь этот лес живет таким же раздраженьем, Каким последний год и мы с тобой живем.
В заплаканных глазах отражена дорога, Как в пойме сумрачной кусты отражены. Не привередничай, не угрожай, не трогай, Не задевай лесной наволгшей тишины.
Ты знаешь как любовь похожа на угрозу - Смотри, сейчас вернусь, гляди, убью сейчас! А небо ежится и держит клен, как розу, - Пусть жжет еще сильней! - почти у самых глаз.
Стих датируются 1935 годом – Арсений Тарковский еще жил со своей первой женой, Марией Вишняковой, и уже знал, что это не навсегда. Осенний лес как раздражение: метафора, уникальная для русских поэтов, много писавших о предмете. Все стихотворение подчинено этой метафоре. Заплаканные (читай – покрасневшие) глаза, жжение в глазах в последнем катрене, проточенная рана грибов с влажным зудом новой соединительной ткани. Вырывающееся «не трогай» (как мы говорим утешителю, когда нам физически плохо – без намерения обидеть) и нависшее прошлое, которое в других его строчках превращалось в опасного сумасшедшего судьбы.