я – потрескавшийся сосуд, я лежу на дне, ничего нигде никогда нет, кроме шума волн. и на этой дьявольской глубине пустота медной пылью гудит во мне, понижает тон.
я лежу, ни одним течением не влеком, в самой вязкой из всех мне знакомых ком, каждый выдох и вдох вызывают спазм. выпивать океаны одним глотком, ничего не знать и плодить сарказм.
и стоит без дверей и без окон дом, обдуваем ветрами со всех сторон, ничего нигде никогда нет, кроме шёпота тёмных тяжёлых крон, смены зим и лет.
и привиделся всадник, не видно черт; роет землю копытом его конь блед. но никто никому не давал обет, он уехал, не вскрыв мне грудную клеть, не обрезав нить.