Гуру ПесенАртур - Зарисовка "Дно" | Текст песни и Перевод на русский
Что такое город?
Это машина, созданная для того, чтобы убивать.
... Перекошенная рожа барыги исходилась пеной,
слюной, соплями. Он надсаживался изо всех сил
и пиздил мое больное тело что было мочи,
пока четверо уродов пытались утопить мою башку в свежей
летней лужице. Десять минут назад
я пытался наебать матерого предпринимателя... не вышло.
"Больше никакой наркоты и легкой дури!"–
твердил я себе, как заклиненный,
запивая хуевые мысли не такой уж и противной
водой из лужи.
И вот, наконец... все куда-то исчезло,
только волнующая дрожь во всех конечностях
и нежное солнышко на горизонте.
Перевернулся на спину.
"Сука, как же больно".
Кажется, уже утро. Похоже, я отключился.
Поднял руки перед глазами – синие.
"Неверное, я и сам синий, как спелая, блять, слива"
Сопя и чертыхаясь, оторвал жопу от лужи и дополз
до скамейки. Забрался, растянулся, взглянул на себя
сверху вниз, сделал выводы и полез за сигаретой, которой
не обнаружил. Начал шарить по карманам – пусто.
Кроме сырости и влаги в них ничего не оказалось.
"Суки!"
Откуда-то из травы раздался рингтон моего
мобильного.
"Выпал во время замеса, эти гондоны попросту
его не заметили в темноте".
Доковылял, поднял, глянул на дисплей –
"Сер. Иванович. Дир.".
Посмотрел на время – 6:35 утра.
"Пидарас! Какого хуя тебе не спится в такую рань в
субботу! Оставь меня уже, бля, в покое!"
Поднял трубку:
– Да, слушаю.
– Артур, нужно срочно найти машину на ...
– Сергей Иванович, вашего отца хуями кормили.
Телефон упал в лужу. Там ему будет лучше, чем со мной.
Уселся обратно на лавку и попытался прикинуть
дальнейший путь до своей берлоги. После непродолжительного
анализа осознал, что, практически лишившись способности
к передвижению, не доползу до порога.
"Сегодня будет явно не мой день".
Кажется, начался отходняк. Напротив, через дорогу,
на залитом солнцем бордюре, сидел черт
и нервно крутил хвост на локоть. Я сжал что было сил
крестик, который купил когда-то в Минске после пьянки
и ебли с какой-то шалавой на ее квартире.
Верить в то, что где-то все-таки существует покой,
радость, свет или нечто из этой оперы,
стало с недавних пор моим новым хобби,
в котором, честно говоря, я продвинулся не намного дальше,
чем в остальных своих начинаниях.
Встал, заковылял, заматерился. Прошел метров сто,
встретил какого-то отпитого булдона.
– Есть закурить?
– Да земеля, держи.
Булдон протянул мне "Фест", я закурил. Я достиг
своего уровня. Я никогда не был фартовым, а это означает,
что все кормушки мира я до конца буду видеть только издалека.
Вблизи же будут только грязные жопы тех, кто мордой в этих
самых кормушках.
Жизнь все-таки охуительно справедливая тварь.
Каждая судьба – это сраная математика. Каждый получает
ровно столько, сколько в нем есть сил, ума, смекалки,
дерьма, наглости, безбожности и тд.
Дорога, которая в нормальном состоянии занимала
около тридцати минут, теперь отняла у меня полтора часа.
Я ввалился в общагу, заполз на пятый этаж, кое-как попал
в комнату и упал трупом на кровать.
Уже лежа на койке, потихоньку стянул с себя
грязные шмотки и, обливаясь потом и колотясь от бодуна,
заснул.
Снов я не увидел. Как жаль... Во снах хорошего
куда больше, чем в жизни, и так обидно, когда по
никому не ведомым причинам ты этого лишаешься.
Разбудил стук в дверь.
– Сосед, сосед! Откройте! – орала соседка.
"Жирная тварь! Отъебись! Я умер, блять!" – думал я.
– Откройте! Через десять минут собрание на кухне
по поводу дежурств! – вопила она, как будто дежурство
по кухне – какой-то ебаный совет безопасности, а не сраная
попытка людей, которым глубоко похуй друг на друга,
найти очередного единомышленника в этой ебаной дыре.
– Я кухней не пользуюсь! – прохрипел я настолько
громко, насколько получилось.
У меня были проблемы посерьёзнее немытых плит, из
шестнадцати конфорок которых работало только три, а само
помещение кухни использовалось по большей части, чтобы жрать
пиво и хуярить матом сквозь беззубые рты тупорылых рабов,
собранных в этом притоне со всех сточных мест
уродливого города. Мужик или баба, между ними нет разницы:
они настолько убоги, что при их виде невольно дрожь
по спине бегает.
Соседка ушла, а слева от меня, на стуле,
сидел черт. Спокойный и мирный, только глаза мерзкие.
Желтые, гнойные... Я залез под одеяло.
Я хотел только одного – подохнуть. Меня больше не
волнует место. Не волнует, что труп найдут какие-то
уебаны, без капли человекоподобия. Хотя... может, именно
таким и задуман человек? Но это лишнее в тексте.
Меня не волнуют непокоренные высоты. Я получил свое.
С меня довольно.
Включил свет. Открыл книгу.
Артюр Рембо подкинул строчку:
"Слюной тоски исходит сердце..."
Статистика страницы на pesni.guru ▼
Просмотров сегодня: 1