А за моим окном трамвай, сухая осень, дворник Фёдор. И метла, и Фёдор с самого утра гоняют листья. А у моей гитарки есть фанерка, дырка, палка, струны, И колки, короче, слушай, мужуки, сыграю пестню Про то, что мне всё пофиг, я живу, но как-то скучно. Вот за моим столом сидят Петро, Григорий, Венька, Сидор И Мирон, который мыслью устремлён куда-то в небо. Мирон по-своему умён, он знает цены на спиртное в Ливерпуле И на наш одеколон в Москве и в Туле, Хотя он, босяк, ни разу не был дальше гастронома. А мне всё пофиг, я живу без Ливерпуля, даже без одеколона, Только без гастронома как-то скучно. Петро играет рокенролл в какой-то банде на гитаре И поёт, когда в ударе, но вот беда: удар бывает не всегда, Гитара в обчем ерунда, ещё беда, что в каждом ухе по банану. А Гришка тащится от баб, вчера ходил к врачу, Потом метнулся в спорттовары и купил себе гидрокостюм Повышенной защиты. А мне всё пофиг, я живу без рокенролла и без баб, Хотя без баб и рокенролла жутко скучно. Вениамин вчера принёс коробку странных папирос, И сразу стал героем дня, а по обкурке делал бизнес На почтовых черепахах. А Сидор любит рисовать углём и красками на стенках и заборах, Утверждает «ундеграунд», только местный участковый И общественность двора не догоняют. А мне всё пофиг, я живу без черепах, картин и красок, Но без красок, черепах, картин и Сидора мне скучно. (Самый жизненный куплет этой песни) А за окном опять трамвай и снова осень, тот же дворник И метла, и так же с самого утра гоняют листья. А мне-то в обчем всё равно, что заколочено окно, И что не мыт уже давно, и что вино – говно, И что? Аще какое ваше дело? Какое ваше дело? Кому какое? Что вот я, вот так и живу, и мне всё пофиг Абсолютно.