Нет, и не под чуждым небосводом, И не под защитой чуждых крыл, - Я была тогда с моим народом, Там, где мой народ, к несчастью, был.
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
В страшные годы ежовщины я провела семнад- цать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде. Как- то раз кто-то "опознал" меня. Тогда стоящая за мной женщина с голубыми губами, которая, конечно, никогда в жизни не слыхала моего имени, очнулась от свойст- венного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо (там все говорили шепотом):
- А это вы можете описать? И я сказала: - Могу. Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было ее лицом.