Теперь я буду ставить даты, ибо стих есть разновидность фотографии. Тот миг, что неподвластен глазу, уху, даже сердцу. Тот момент, когда, пересекаясь, все линии пространства исчезают. Герцы, вольты, ватты более не оглушают. Трясутся руки, как у алкаша. А я и есть алкаш. Своеобразный: не могу остановиться. Слова – наркотик. Мои песни – письма к разным людям, мертвым и живым. Седеет мозг не по годам. Очки пока что не нужны, но скоро их черед. Отломанный стоп-кран устал от прихотей безвольных и отчаянных. Вперед! Ищи свой кайф по всей планете. What about sex on the table? Натянутая рифма, я согласен :) но как же не ввинтить в повествование такую разлихую фразу?! Не то чтобы, но и не... ладно! Все, кончаю! Игры в классику лишь отвлекают. Ну, так о чем мы с вами? Ставьте даты! Не для того, чтоб археолог, когда-то откопавший Бродского, смахнувши пыль, про вас сказал «тогда-то и тогда-то жил вот такой-то…»; чтоб привязать момент, вернее, самому к нему прилипнуть и справлять его (костыль тогда понадобится скоро. И очки.). Лишь для того, чтоб вам самим потом, когда уж, обессилев, память вдруг сюрприз подкинет, и, щурясь, вы не вспомните единственное, родное вам лицо, не затеряться в хороводе слов и разомкнуть кольцо.