- Вам тоже здоровья. Я пришёл поделиться болью. - Что за боль у тебя? - Острая. Это вершина айсберга, моё прошлое. Белое солнце, мне не снятся сны, И та река теперь одна. Моя семья верит в Бога, А я будто бы сам Бог-то самое первое слово. Я вижу людей, покинувших нас. Они молчат, не отрывая взгляда. Клятвы хором: "Вы потеряли веру и тот мир, сотканный Богом". Я слышу голоса людей, они меня пугают, скажите что это? Вот. И я не знаю. Луна полная, исповедь долгая. Дни мои верёвками тёртыми. Я хочу рассказать, открыть душу, - Но чтобы слышать, нужно слушать. -Я плохо понимаю Вас. -Кто родители? и кто открыл тебе мир, что присытился? -Отец тридцатых, мать Любовь, Мать матери больна, и кровь её течёт во мне, стирая грани в море моих видений. А мы вдохнули прошлогодний снег.
Вниз, тихо по лестнице. И мир казался больше, чем есть. Фиолетовые тени, стелла памяти или мраморный бюст болезней. Желтая краска раньше была чёрной, А я был чистым, голосом души своей. В ожидании, лейся вода, придёт весна и к нам, зелёными красками. Как можно потерять веру, если не было? -Это как стать небом, сын. - Этот мир моим никогда не был. И мы уплывали в леса по небу, подальше от людей. Но мы внутри не нашли ничего, кроме детских слов. -Произнесите молитву скорей. И я уйду. Холодом греет сердца трёх.
Припев .2* Смыты чёткие грани, грубое сердце скребётся наружу, просит выпустить. Внутри резали мякоть острые бритвы, А я просил о пощаде:"Выпусти".
Спальный. Аптеки провожали молодых дам. Но мы не плавили там. Я одиноким стать не хотел никогда. Знаю, глупо скулить вот так, кипеть. После храма мысли в небе: как я мог за эти годы впитать демона-гения? Бежать от страха, хотя бояться нужно себя, Сгибаясь в очередях. Поговорите со мной. Я точно знаю, куда текут реки, но никто не верит. Хочу писать стихи только для души, Хочу вернуть друзей и никуда не спешить. Я предавал и был слабым, бросал, хотел покинуть мир навсегда. Жил под именами героев, и падал так голубоко, и мне казалось, я там укроюсь. Желал жён друзей, завидовал, в мыслях убивал, проклиная мир этот. Боль моя в этих словах. Я никому не говорил никогда, вы первый, знайте. Перед глазами имена, слёзы отольются. Я бесконечно должен вам.
Он медленно встал под колокольный звон. И я увидел слёзы отца своего.