Сын, я не достану до неба, Ведь мы способны летать лишь неумело. Сердце на разгоне Отдает тепло рваными нотами боль. Призови меня к себе И я в минуты флипа Буду катать тебя по реке. Прочитай по губам про меня та. Ассаи - сотканный зимнего дня. Нева несла тёмные воды, Наши мечты и танцы гонора. Кто-то был рядом с нами Дышал в спину, перебирая губами. Дождь смой старые ноты И всё нелепое до первой стопки. Крылья, ноги, хвост, свет галогена Яркий до боли, мой Бог!
Орион сто двадцать две. Мы уходим ближе к Земле. Проснись. Плёнками созданы дни Тёмными кадрами - ты!
Эти минуты пыль, эти глаза гранит Боль в имени - ты. Я рисовал на запотевших стёклах Сто двадцать две в этой комнате. Я видел берега, там где мёртвый лес И кто-то в трюме шептал: "Боли нет..." И нас нет отец, Поверь звездам я на года. Испугай нашатырём на вате. Это, как глаза закрывают сзади И так бегло, где-то на дне Между строк сто двадцать две. Верь, сквозь годы, Мы пронесём холод Ориона И мы увидим смерть, открыв глаза, Алыми звездами февраля.
Орион сто двадцать две. Мы уходим ближе к Земле. Проснись. Плёнками созданы дни Тёмными кадрами - ты!