Я помню война грохотала и на сердце было темно, Когда я смотрел про Чапая в глухом городишке кино. Месила кровавая каша. Нас били. Зал горько молчал. И вдруг звонким голосом: - "Наши!" Мальчишка один закричал.
Промчались они на экране, и словно пахнуло весной, И взрослые люди рыдали в далёком сибирском кино. И я с ними радостно плакал, и мысленно мчался в огне С любимым Чапаем в атаку на белом красавце коне.
Шли годы, в них всякое было. Я многое в жизни постиг, Но сердце моё не забыло тот звонкий мальчишеский крик. И как бы мне не было страшно, я искренне верил всегда, Что снова появятся наши, и снова отхлынет беда.
И вдруг в моём сердце уставшем, как солнечный свет янтаря, Сверкнула догадка, что "наши" сегодня не кто-то, а я! И, если, не ведая страха, я встану и выйду вперёд, Мальчишка, как майская птаха, от радости вдруг запоёт.
Скликая живущих и павших под сень легендарных знамён, Восторженным голосом - "Наши!" поднимет товарищей он. И встанут их тысячи тысяч, и прочь побегут палачи. Ты слышишь, мальчонка? Я вышел! Скорей, сорванец, закричи!