В одном из прокуренных питерских баров Вдруг выбило свет и зазвучала гитара, Но с места никто не поднялся, не вышел, А дым поднимался все выше и выше.
Но всем стало пофиг и всем стало вровень, И кто-то сжимая стаканы в ладони, Оправившись от алкогольных агоний Прислушались к музыке ближе.
Гитара, играя хоть в полном расстрое Смогла задержать это место в покое. Она пела, играла, кричала, звенела Ладами разбитыми в этих пределах.
А на звуки слетелись и листья, и птицы, И об стекла вдруг начали бешено биться. Даже львы у мостов стали чуть шевелиться, А гитара все пела и пела.
И у всех в головах закружились виденья, Стали вновь проносится былые мгновенья. Ни уйти, ни сказать пары слов, не отвиснуть, Лишь стаканы покрепче меж пальцев стиснуть.
Но уйти с головою в мир ломаных ритмов. Прочь от всех бытовых собранных алгоритмов, Прочь от всех опостылых мирских лабиринтов И над звуками гордо зависнуть.
Раствориться в дрожащем звучаньи аккорда И не видеть ни выхода, ни темного входа Даже дым сигарет не смутивши сознанье Остановил всем дыхание
Здесь качались лампады, и светлело у входа. Здесь давно уже нет ни времен, ни погоды Время по тормозам: начинается кода И предложит возможно прощанье.
Сквозь кумар и пары виски, и Маргариты, Загорался рассвет, в берегах из гранита, Загорался, и с блеском по волнам метался. Город словно всем здесь улыбался.
И давно уже музыка в том месте стихла, И гитара совсем уже напрочь охрипла, Разошелся народ, допивая поллитра - Город снова зарей раскрывался.