О Шейрилин, открой мне уста, Позволь воспеть неистовый дух! О ты, чья суть – сама красота, Обрати эти стены в слух!
Пусть узнают все о том, кто, попав В замок сей, себя не вёл как лопух И лихую славу живо снискал – Он был мелок и черноух.
Пришелец из далёкой страны, Как он попал в наш сладостный край? Об этом мы узнать не вольны, Но он был – и он был попугай.
В коридор влетел зелёной стрелой, Замышляя хулиганство вершить, А за ним бежали слуги толпой, Чтоб не дать ему всё крушить.
Стремясь обресть небесную высь, На люстру птиц пошёл на таран. Её осколки ссыпались вниз, А герой отлетел на диван.
Там его и попытались поймать, Но не так-то прост пернатый боец! Принялся клеваться он и орать И изгадил диван вконец.
О стены он побился слегка, Теряя перья, вазу разбил – И, вновь взлетевши до потолка, Суть художника проявил.
Знал он – шрамы украшают бойцов, А король Тьярриль – достоин наград. И когтями впился гений в лицо – портрета, разумеется, не в самого же короля ему лапами тыкать – А кто спутал – сам виноват!
Деяний гордой птицы не счесть: Обрушил стол, смял клювом поднос, Успел на шторы даже залезть И гардину изящно снёс.
Но его зажали слуги в углу – И он взвился ввысь, как кони богов, Под конец разбил ещё пиалу, Шмыг в окошко – и был таков.
Так допела я герою хвалу – Честь по чести, без дураков.