Золотыми крыльями взмахнув, Улетают в ночь бронзовые львы, Путь держа на ясную луну, Что взошла над серебром Невы.
И вцепившись в гриву, как в мечту, В дерзкую мечту, ту, с которой жив, Петербургских облаков пастух Я лечу, считая этажи.
Над Казанским собором, Над заливом, над Финским, Примиряющий споры Русских зодчих и сфинксов, Тех, кто рвал свои души, Кто писал здесь и пишет. Я кого-то подслушал. Жаль - иных не услышал.
На домах оставили свой след Руки Мастеров, вражьих пуль свинец. Что есть для России триста лет - Не старик ты, но и не юнец.
Лейб-гвардейский старый барабан Бьёт сухую дробь, струнами дрожа. Разная, но гордая судьба У тобой рождённых горожан.
Быть великое счастье К Петербургу причастным, Каждый день просыпаться И знать, что вокруг ленинградцы. И не надо названий Родных и любимых стесняться, Всё, что было, то было... Сердце Питера билось, Почему-то пытаясь всегда разорваться...
Над фортами, чуть качнув крылом, Царь зверей пошёл курсом на Кронштадт, На один из главных куполов Душ матросских. Храм - он тот же штаб.
Небу невскому светать пора. Развернулись львы в бликах фонарей, Чтоб на узком мостике с утра Молодых своих встречать друзей.
Возвращаюсь я в город Над заливом, над Финским, Примиряющий споры Русских зодчих и сфинксов, Тех, кто рвал свои души, Кто писал здесь и пишет. Я кого-то подслушал. Жаль - иных не услышал.