Старенькая жига побитая, В салоне портрет Гитлера и пакет соломы, Миша круг из колонок, плащ, Как у лейтенанта Коломбо, балтон. Еду мимо, на углах трутся холопы, солнце греет, Золото несет абрек в ломбард, Забегай скорее, на районе толпа. Наше дело табак, Христофор Бонифатьевич, Ведь мы с тобой проебались, пока они банчили, Теперь все оплачено, И вообще я против наркотиков, как депутат ройзман. Весна опять подморозила, снега дохуя в обоих смыслах, Вчера видал Будулая, но он быстро смылся. Март коварен, говорят, тех двоих прикопали на киевском баре - Быковали по синему делу, потом вышли в темень, А там на дворе братва, на траве дрова, Ну и поделили на два, потом на четыре, Расфасовали по пакетам, как план, не найдут менты, Типа удобрения в землю. А на районе распускалась зелень, Апрель, наш город весенний красив, как всегда в это время - Он вместе с нами стареет, но года красят его. Братец, а ты до сих пор все той же страдаешь хуйней. Ладно, бери лопату, поехали, я уже гоню.
Давай. Копай, мы все ближе к корням, Весна, калик, я вижу - жизнь хуйня.
Я прибалт и в душе не ебал про ваши расклады, Но в тот раз вы съебались нагло, И закрались подозрения к нам. Ну там ромалы, дорожный, ведь у него не ебало, а рожа, Или даже рыло. Увы, вова оказался барыгой, И вы оба дрыгались, как рыбы в сетях, Теперь поймали, и вас съедят. Жизнь - большой театр, Кругом актеры одни в роли фартовых парней, Кто бы подумал про них, что замараться не западло. И вот уже на короткой среди мусоров, За руку здоровается, свой человек, Почему бы нет. Однажды в городе растает снег, А я люблю калик весной, это как ловля на блесну. Вряд ли обустроим гроб сосновый, Все проще - в багажник и по кускам, В пакетах прикопаем за кольцевой, Но зато какой закат сегодня, полюбуйся, братан - Однажды нас пустят туда, лестница в небеса, Это песня просто, зарубежный ансамбль, А пока вот лопата, землицы подай, не надо наводить тоску, Этот красавец заслужил свое - Там, как и тут, каждому по заслугам выдают, Кому-то в пекло, кому-то в рай, Как пел мудак Кипелов, я свободен, А вот ему уже не помогут доктора.