Одна актриса, с талантом «от Бога», с которой мы вместе по свету скитались, пока были силы, — а сил было много, и странности жизни нам чудом казались…
Одна актриса меня научила особым приемом с бедою справляться — петь звонкие песни и, что б ни случилось, не хныкать, не плакать, а только смеяться.
Она была героиней трагедий. И с каждой новой исполненной ролью ее Маргарита, Медея, Миледи вторгались в реальность с их страстью и болью.
Врывались, кружились, сметали понятья о счастье и горе, о чести и роке. Она примеряла их судьбы, как платья, она принимала их веру, их сроки.
На сцене — на ринге, — как в битве кулачной, она отражала удар за ударом и, вдруг становясь бестелесной, прозрачной, всю боль сквозь себя пропускала. Но даром,
увы, не проходят подобные игры с судьбою, и раны успех не залечит. И вот на душе уж не кошки, а тигры скребутся и бедное сердце калечат.
Но творческий дух ее, вечный проказник, опять исхитрялся на новые шутки и каждое утро придумывал праздник — то светлый и детский, то мрачный и жуткий.
Был праздник свободы и праздник страданья, и праздник победы над собственным страхом, доверия праздник и праздник прощанья с отжившими чувствами, ставшими прахом.
Одна актриса, с талантом «от Бога», с которой мы вместе по свету скитались, пока были силы, — а сил было много, и странности жизни нам чудом казались…
Одна актриса меня научила особым приемом с бедою справляться — петь звонкие песни и, что б ни случилось, не хныкать, не плакать, а только смеяться.