От окурков банка пухнет, Дом от дыма повело, И в жиру застыл обглоданный мосол. С братаном сидим на кухне За обеденным столом, Водку пьём и вспоминаем то да сё.
Как мама сыпала горох В угол горницы, Пьяный отчим стол бодал, Только не мычал, Помнишь, Серый, как тепло Было в дворницкой, Где татарин нас, малых, Привечал.
Голубей сожрала кошка, Да он и был всего один, Голубь сизый, беспородный, как и мы. Но закусил губу Серёжка, Кошку финкой засадил, Оставалось нам два года до тюрьмы.
И проснулась в нас тогда Кровь отцовская, Мать признала, что мы с ним Теста одного. Нас бояться отчим стал, Бел лицом стоял, Если мы с братухой шли На него.
Провожали утром ранним От родимого крыльца, Намотала жизнь шальная первый срок. И протянула нам маманя Телогреечку отца, Перелатанную вдоль и поперёк.
Согревала нас она, Молью битая, Ровно тысячу семьсот Сорок восемь дней, А когда ушёл я с зоны На "крытую", Уступил братан - На "крытой" нужней.
Но не дождалась нас маманя И тихонько померла В аккурат на годовщину Октября. А отчим, гад, пропал на БАМе, На него не держим зла: Всё, что было в этой жизни, всё не зря.
И я гоняю в "дальнобой", А Серый - стропалем, Три пацанки на двоих Да один сынок. Раз в неделю посидим, Взяли - хлопнули, Беспородные, как тот Голубок.
Вроде выпили немного, Дом от дыма поседел, Размотало, растащило по нутру, И собираться стал Серёга - Трудный был сегодня день, Да и мне опять в дорогу поутру.
И ничего, что я не стал Академиком, Но не прошла мимо меня Жизни красота. Пусть кому-то и трудны Понедельники, А мне полегче, если рядом Братан.