Уходит город на покой, ко лбу прикладывая холод, и воздух осени сухой стеклянным лезвием расколот. Темные воды — кораблю, безлюдье — сумрачной аллее. Льет дождь, а я его люблю, и расставаться с ним жалею. А впрочем, дело не в дожде. Скорее в том, что в час заката деревья клонятся к воде, бульвары смотрят виновато, скорее в том, что в поймах рек гремит гусиная охота, что глубже дышит человек и видит с птичьего полета: горит его осенний дом, листва становится золою, ладони, полные дождем, горят над мокрою землею. . .