В том шуме весенних дней открылся микрорайон, И в новый дом вслед за ней вселился тогда и он. Увидел среди подруг, запомнил одну из всех, И сразу влюбился вдруг в походку ее и смех.
Он в школе с ней рядом сел, записку ей написал, Но передать не посмел - вдруг скажет она: "Нахал!" Не в силах любовь открыть, и ночью, и поутру Стал тенью за ней бродить на зависть всему двору.
Пусть был он хорош собой - ресницы, как у девчат, Он мог стать ее судьбой, но о любви не молчат.
Вот как-то под вечерок она из бассейна шла, Раздался тяжелый рок и хохот из-за угла. Ее обступили в круг, зажали ей рот рукой, Забилась она, но вдруг на помощь пришел ей свой.
Он кинулся на шпану, спасая свою свою любовь, Он взял на себя вину и первый пролил он кровь. В ответ прекратился смех. Хотел кулаком взмахнуть, Но финка, блеснув во тьме, ударила ему в грудь.
И скрылась шпана в ночи...Она, не скрывая слез, Сказала: "Ты не молчи...Люблю я тебя всеръез!"
И он, просветлев на миг, ответил на поцелуй, И уже не услышал крик девчонки той на углу. Он умер в семнадцать лет, но песни о нем поют, Она, погрустив в ответ, семейный создаст уют.
А муж ее станет тот, кто финку в ночи достал. Он в тот же влюбился год, но о любви не молчал.