В маленьком кафе «Хамелеон», Где за столиком сидит хамелеон, Где лампы над столами с абажурами, как в раннем детстве, Я пережидаю летний дождь, Ночной и бесконечный летний дождь, И пока он идет, никуда мне, в общем, не деться.
Та официантка, что светла как день, Наливает ликер, а по стенам тень, Тень полночного города мечется и не умолкает. А другая, с волосами как темная ночь, Принесла бы кофе, что темен как ночь, Да на кофе, как часто бывает, уже не хватает.
Одинокое время Между кошкой и волком, Две тысячи шестой июль от воплощенья Твоего.
И я пью за глупых детей, которым На собственной свадьбе не достало вина, И тогда, в своем милосердии, Ты превратил в вино их дальнейшую жизнь, Но девочка пока не знает о том И готова разрыдаться, а мальчик берет Ее за руку, и целует в глаза, И говорит: «Пойдем, мой хороший!»
Я пью за сестер Смирновых, которым Главврач сказал, что надежды нет И искусственное дыхание все равно Отключили позавчера. Они молчат и не знают, что завтра В их убогую квартиру позвонят чуть свет И ошалевший врач сообщит, что у брата их Лазаря Выписка завтра с утра.
А прошлою ночью на безлюдном шоссе Искореженной грудой дымился металл. И на черный асфальт, на осколки стекла, Сверху падал дождь, сплошная стена. Бог протянул за ним руку, а значит, Он принял ее и, наверно, пожал. А сестра моя твердит, что Бог забирает Лучших, лишь когда на небе война.
А в маленьком кафе «Хамелеон» Под непрекращающийся шорох дождя Опрокинутый город неслышно стекает со стен. И Свечной переулок заливает вода, И Колокольную улицу заливает вода, И улицу Правды заливает вода, И мальчик с девочкой стоят в подворотне в джинсах, мокрых до колен.
Одинокое время между кошкой и волком, Тысяча девятьсот семьдесят третье лето От возвращенья Твоего.