Протяни мне зеленую руку свою, Шелестящую тонкой и сладкой листвой. Это я с замиранием сердца стою, с замирением сердца стою перед самой тобой.
Липа, благослови меня, липа, к губам, к волосам поднеси зеленую руку, благослови меня, липа, начать мой ненужный поход.
В моей сумке болтается горсть бубенцов, перезвон их подобен неяркой реке. Вот армянская церковь средь старых дворов, где высокие свечи по пояс зарыты в песке.
Свечка, тонкая свечка моя на себя принимает огонь, несомый огарком, и средь песка замирает пред карие очи Твои.
Там, за гранью семи городов и семнадцати сел, где свиваются в узел пути, будет маленький домик, куда я пошел, и куда, очевидно, ни мне, никому не дойти.
Средь вишневой и яблоневой тишины нет ни зла, ни обиды, ни времени нет, и Гаральд перебрался туда с той весны, а теперь я мечтаю хотя бы найти его след.
Мой ненужный поход за вчерашним за днем, за нехоженным следом запрошлых снегов. Мимо церкви армянской на запад свернем в лабиринт перепутанных улиц и старых дворов —
Видно, мне не найти уже этого облака, не разбежаться навстречу его прохладному зову, мне не подняться, а липа и свечка глядят на меня.