Нас мог бы задушить пальмирский ветер, Но пока лишь в темноте - в дурном свете. Глаза бегают по оживлённости улиц, Где по-прежнему пусто.
Мимолётная грусть лезет в окна вечно, Висит над шебутной головой, как дамоклов меч. Расправив гордо плечи, хочешь парить; С обрыва ровного голоса сорвался крик.
Не могу взять в руки ни себя, ни синицу, Плевать на журавля, может, это мне снится? Сгорают индивиды в попытке быть первыми, От нас ведь этого же ждут, верно?
Но как-то похуй. Проезд уже оплачен, Между нами рвутся связи, что нихуя не значат, И, в общем-то, не значили. Воспоминания запачканы Обидами, злостью, а ведь и так невзрачны.
Мечтаем проснуться по-другому, Чтобы мысли трезвее, чтобы крыша в вагоне Времени не уезжала, маша белым платком, Но в колесе Фортуны прокол.
Пусть так. Пусть уже нет смысла, От нас лишь остатки насобираем худо-бедно, Ты вернёшься с разноцветными ногтями, с искрами. Нам незачем здороваться, ведь уже с приветом.
Разум - сборник противоречий. Пару божественных моментов не меняешь на вечность? В башке беспорядок, хотя на столе не завалы, Если честно, без тебя тут заебись бывает.
Но это всё неважно вообще. Сядет телефон, я в проёбе, и нет значимых вещей. Пока они пиздят, своим талантом блещут, Житьё – энцефалит меня берёт в клещи.
Нас мог бы задушить пальмирский ветер, Но мы лишь вязнем здесь, и за себя не в ответе. Исчерпывающей фразой осушили колодец желаний, Нам бы года впереди, тогда б с тобой поладили.
Пока за порядком следят дежурные фразы, Открываться открытым людям нет соблазна. Сказать тут нечего, и мы молчим, Простудишься, на, куртку накинь.