В бронзо – лагерной пыли, плесень серых бараков. Лай собак да интриги и конвойный наряд. Всё замерло сразу, остановилось мгновенье И казалось, что время, повернёт всё назад.
За забором конвой, у железной дороги На этап подгонял, не судимых детей. Братишек, сестрёнок из тёплых постелей Этапировал Берия в бездну спецлагерей.
Мальчонка еврей, прижимал к сердцу скрипку Вместо хлеба в кармане, носил канифоль. В этих детских глазах, отраженье печали И вопрос, ну за, что мне страданья и боль.
Как свеча в темноте, разрывая пространство Заиграла вдруг скрипка незнакомый мотив. В запылённых очках, черноглазый мальчишка Хрупкими пальцами, ласкал нежно гриф.
( Музыкальный проигрыш)
На крышах бараков, замерли зэки, Слезою прошибло суровый конвой. Песню про маму, пела рядом сестрёнка Не надо их в лагерь, отпустите домой.
Не выдержав голод, беспредел и страданья На последнем дыханье, пал лицом он в песок. К сердцу прижал, как свободы надежу Детскими ручками, скрипку он и смычок.
Заплакали тучи, обняла сестрёнка Из кармана в песок, упал канифоль. Плакал конвой, плакала зона Ни с чем не сравнить, души детской боль.
Прошло много лет, и не раз я судимый На звезду скрипача, из ромашек венки. Приношу как смогу, а как звали не знаю Остались на память, канифоль и очки.
Когда плачет скрипка, по душе моей бритвой Отдал бы ему, свой последний паёк. Был еврейский пацан, настоящий братишка Он с сестрёнкой делил, свой казённый кусок.