Видишь, как я иду с ночью? Но ты закрываешь глаза, Чтобы не осквернить свой взгляд Моим присутствием…
Его радуют клоуны, — такие беспечные, как сезонная блажь, и — терять-то им нечего — смеются, ох как смеются, все сходят с ума от их смеха… Мираж. Да так, сон ни о чем слово без слов, скорость без кайфа. Мимолеть. — Мимо лети… Так много, и даром. «Вы так беспечны!..» Ярмарка чувств. — Лицо укрой… Чашу нести… Не урони, не расплескай; что там, на дне — выпуклость праздника; яркий шатер у самой обочины, сразу за краем дороги, где все — пустота, и вдруг — вот сокровищница, завесь серебряных нитей на входе, расчесанных гребнем лукавых мелодий — Лови их… А далее — миг торжества…
А клоун идет домой, У него было много работы. Усталость, как осень — весома, приятна, На нем держался весь праздник сегодня. Зайти в кафе. Печенье он любит, как дети, Смачивая в своей чашке, В кофе густом и горячем… «…она показалась мне грустной, но я…» И поник. Плечи устали совсем по-другому, Кофе остыл, и, в общем-то, плох «…да нет, я пойду… так, знаете, мысли… так, знаете, мысли…» Проглоченный вздох. «А тот номерок, что с пони и птицей, — пожалуй, на славу прошел…» — подтолкнуть эту мысль поближе к нему, только это поможет — И — прощай, и — скользнуть… Теперь куда? На набережной открыли игру; Кто играет? Демоны. Демоны, демоны взяли игру. Ну что ж, еще цветом больше. Танцуй на неба груди — — Не упади…
Тебя успокоили мысли о смерти. Тебя так смешит мысль об усталости. Куда как несчастен тот, кто остался! Кого напугал этот лай собак? Будто алертность страшнее Подержанных чресел, Когда мышцы волны Не бьют в подбородок, И цвет — не весной, И день снова тесен, А в галерее — лики уродов. Лицо. Точный символ. Не зная, не зная, Не зная сто раз, Его любишь так страстно; И демоны ждут, играя, играя, И вскользь наблюдают За Солнца коварством. И где-то поют: — Sileto et spera… — впиваясь когтями в закрытые двери. Молчи и надейся… Так тихо в партере… И тихо под сердцем, Где чувство потери…