— О океан многоликий, задыхаюсь от чувств, но духи превращают их в глухую твердость, в насытившуюся пустоту, в аллергию.
— Омывают волны берега, (становится берег дном, дно приютом, приют — горой) омывают волны дно.
— О океан множеств, не любить ли мне калейдоскоп иллюзий, мозаику одиночеств, слоящиеся пласты цветов и мыслей?
— Сквозь толщу живота моего — смотри.
— О океан жалости, видишь ты глаза самоубийцы, что идет, как мышь, скользит, будто тень, льнет к свободе, которую сам себе придумал, рвется из пут, которые сам на себя наложил; будто чистая дорога перед ним, и ни одним касаньем не привязан он к сему бытию?
— Открыты пути безумцам, которых люблю, но не так же ли сильна петля жалости?
— О океан жира, сухости, насилья, колдовства; как что-то знакомое — ворон из детства, что-то безысходное — собачий хрип в звенящем одиночестве застывшего вечера, застывшей земли, утерянного ветра…
— Давно: о первом поцелуе, о первом предательстве, о свече скорби и тайных соках души говорю.
— О океан равнодушный, нет ли места для меня в бездонном мраке твоем великом?