Когда мне невмочь пересилить беду, когда подступает отчаянье, я в синий троллейбус сажусь на ходу, в последний, в случайный. Я в синий троллейбус сажусь на ходу, в последний, в случайный.
Последний троллейбус, по улице мчи, верши по бульварам круженье, чтоб всех подобрать, потерпевших в ночи крушенье, крушенье. Чтоб всех подобрать, потерпевших в ночи крушенье, крушенье.
Полночный троллейбус, мне дверь отвори! Я знаю, как в зябкую полночь твои пассажиры - матросы твои - приходят на помощь. Твои пассажиры - матросы твои - приходят на помощь.
Я с ними не раз уходил от беды, я к ним прикасался плечами... Как много, представьте себе, доброты в молчаньи, в молчаньи. Как много, представьте себе, доброты в молчаньи, в молчаньи.
Последний троллейбус плывет по Москве. Москва, как река, затухает; и боль, что скворчонком стучала в виске, стихает, стихает. И боль, что скворчонком стучала в виске, стихает, стихает...