нарисовал девушку и запутался в ногах её. ну неправильные вышли! опять дисфункция катастрофы на бумажке. а ведь какой физиономией наградил! Оттого и странно, чего темнить-то – почему не видно её наяву? Где она пропадает? Присел и загрустил. ясное дело! – всё ноги. опять взглянул на рисунок. Поставил на него два пальца – указательный и большой и сделал циркулем. – Это, всё её непоседливые ноги! у всякого рисунка средство передачи что? – форма!, а чтоб найти форму в женщине - надо сначала сделать ей ноги, ножки так сказать, а затем уж и рулить от них, а не с милого овала, с персей, талии и пр. А у тебя какие ножки? Такие б возить на красивой машинке, в меховой накидке. А ты где, Бро? Вшивый бар, недопитый коктейли перед носом, доломанный бильярд, телек жужжит над стойкой. Нет, это не тот формат. Достал поеденный ластик и стал подтирать ЕЙ ноги. Пририсовал кряжистые две колоны К ТЕЛУ – ПОДУМАЛ - Такие если что унесёт меня пьяного отседова. Глотнул и вернулся к женщине своей. Теперь ручки! Длани ё-каламэне. Ну, неправильные они! Тонкие, хлипкие – такие обманывать могут, душить в постели – я их лучше отрублю. Опять ластик пошёл в дело. Бармен принёс сухариков. Что-то спросил, попытался разглядеть, что твориться, но ничего не понял и пропал. Вот грудь, Да. с грудью всё хорошо, главное в груди что – то что к ней можно прижаться – это мы уяснили с детства, её оставляем. Ну, а теперь голова А что голова? Мне вот мне голова, чем помогла? Ничем. Один вред. И голова тоже ушла в небытьё.Так продолжался вечер…
Когда парень ушёл, бармен вместо оплаты получил странный рисунок – где сержантские ноги, с широким коленным суставом, держали нечто, что было пьяной мечтой местного забулдыги, очередную Геры Самоскую на попалам с Венерой.