Стихи Жозепа Карнэ в переводе с каталонского Павла Грушко; музыка Бориса Вайханского
Море каждое на дне своем, на дне сердце мрачное-премрачное таит. Пожирает рыбку-кильку рыба-кит, все дельфины добродушны лишь во сне, все дельфины добродушны лишь во сне, а сирены миловидны лишь на вид. Море каждое на дне своем, на дне сердце мрачное-премрачное таит.
Уверяют мудрецы-размудрецы: остров белый-перебелый в море есть, коли кто на нем надумает осесть – для жилья-былья на нем не раздворцы, для жилья-былья на нем не раздворцы, а дырявый хлев: откуда он – Бог весть. Уверяют мудрецы-размудрецы: остров белый-перебелый в море есть.
На лугу растут цветы-перецветы, и от птиц-перепелиц пестро вокруг, а в хлеву дырявом – дама и супруг, и дитя, необычайной красоты, и дитя, необычайной красоты, гладит, стало быть, барашков и пичуг. На лугу растут цветы-перецветы, и от птиц-перепелиц пестро вокруг. Три восточных-превосточных корабля груды снега-переснега привезли, три раскошных-прероскошных короля поднесли ему дары своей земли, поднесли ему дары своей земли. Так и блещут румпеля и брамселя. Три восточных-превосточных корабля груды снега-переснега привезли.
Рыбку-кильку не поймала рыба-кит, птица чайка в небе весело кричит, маяками в небе звездочки горят. Размышляя о пристанище, пират улыбается и больше не ворчит. Рыбку-кильку не поймала рыба-кит, рыбку-кильку не поймала рыба-кит, птица чайка в небе весело кричит!