Птица замерзает, не высидев яйца. Плевок замерзает, не долетев до лица. Замёрз заяц и замерзает лиса. От мороза вёрсты свернулись в кольца. И верблюд замерзает в ушке игольцы. Спят, кому хорошо, и херово, Дрыхнет мостик через Перово. Спящий рабочий падает на станок, Но масло замёрзло, и ГЭС не даёт ток.
Матери-одиночки спят, прижимая к грудям подушки. В свете лампочки в 40 ватт в холодильнике дремлют сушки. Линзы спят, уложены в ряд, спят очки, переносья, дужки. Спит Марковский и спит Студёный, Сталин в кителе, с шашкой Будённый. Спит проштрафившийся солдат. Спит комбат и спит медсанбат. Часовой засыпает и падает горлом на штык, Но подобный укол не разбудит кадык.
Десяток робких мог бы спиздить всё до болта. Водка в стопках замерзает, словно вода. Уголь в топках покрывается корочкой льда. Кочегар скребком выгребает лёд. Часовой падает вниз и встаёт. Кочегар скребком выгребает шлак, Столбик термометра прыгает в такт. Кочегар ложится спать, наевшись золы, И во сне он видит котлы, котлы.
Кочегар встаёт и топит котлы докрасна. Что моторы трясёт и бьёт, ему до фонаря. И котельная мчится вперёд сквозь объятия сна. Кочегар включает турбонадув, У моторов захватывает дух. Кочегар зажигает тонны угля, Командир корабля под названием Земля.
Цельсий встаёт с колен и становится в полный рост. Среди мокрых стен часового охрипший голос. Упреждая измену, часовой получает отпуск. Его грудь теперь в крестах, Его имя в наградных листах, Его шея теперь в бинтах.
Расцветают почки на елях, ордена на всех шинелях, И цветочки на всех синелях, и девицы на всех панелях. И Марковский спросонья берёт медный таз, Мастерок и размешивает алибастр. Кочегар умирает и падает на крыльцо, И плевок, оттаяв, несётся ему прямо в лицо. Кочегар умирает и падает на порог, И в лицо ему, оттаяв, несётся плевок.