Мне русские милы из давней прозы и в пушкинских стихах. Мне по сердцу их лень, и смех, и слезы, и горечь на устах. Когда они сидят на кухне старой во власти странных дум, их горький рок, подзвученный гитарой, насмешлив и угрюм. Когда толпа внизу кричит и стонет, что -- гордый ум и честь? Их мало так, что ничего не стоит по пальцам перечесть. Мне по сердцу их вера и терпенье, неверие и раж... Кто знал, что будет страшным пробужденье и за окном пейзаж? Что ж, век иной. Развеяны все мифы. Повержены умы. Куда ни посмотреть -- все "скифы, скифы, скифы... Их тьмы, и тьмы, и тьмы". И с грустью озираю землю эту, где злоба и пальба, мне кажется, что русских вовсе нету, а вместо них -- толпа. Я знаю этот мир не понаслышке: я из него пророс, и за его утраты и излишки с меня сегодня спрос.