И нежно тает в твоих руках весь этот шумный Париж И альфацентавра агонизирует из последних сил Рвется кровь в окончательный пункт назначения нашей любви И становится ясно, что ты та точка пересечения, через которую проходит все, Все кроме меня Шелкопряды и трамваи, смерть на гавайях, даже железобетонные сваи Будда пришел, реликтовых излучений принес тайны и умер в огне Бешеные псы, тараканьи бега Рядом с тобой каждое мгновение порох и мир как птица Клюет меня в темечко Водородная бомба внутри живота Щелкает словно гопники семечки Шаг замедляется Глаза закрываются Ртуть из вен чернокожим морфеем в атмосферу испаряется.
А где-то за кадром одиноким цветком Дэнзел Вашингтон и кинг-конг Унылый Нью-Йорк, самый будничный морг По утренней росе бегут стекаются к тебе словно атомы все умирает и рождается и отрываясь от пуповины снова к тебе устремляется все кроме меня, все кроме меня
Все кроме меня идет не зная времени Ни силы притяжения к точке все точек пересечения даже фюрер откликается и ценит жизни твоей мгновения но ты продолжаешь за углом жонглировать измерениями а я сажусь в метро телу моему присуща пыль и расщепление на стекле отражение Там где надпись \"Не прислоняться\" Понимающе киваю и прислоняюсь И катаюсь так до утра Пассажиропоток веселый и не очень шепчет мне на ухо слова: \"В этом мире ты даже не жужжание комара, любая мера в этом мире больше тебя\"
А тем временем одинаковое и не очень, по парам и без все кроме меня сжимается до молекул, чтобы проникнуть в эту черную дверь, где ты в Фореста Гампа превращаешь обычного человека Вмиг преодолеваешь стопку календарей и все моря Пьешь кровь, разливаешь масло моей голове на зло посреди мостовой следящей как все несется к тебе все, кроме меня все, кроме меня