Крутятся деньги, но душу не лечат. Виппы вылазят из тачек своих С видом таким, будто – звёздное, вечное На побегушках отныне у них. А вокруг улица – вся! – круговертью Крутится-вертится, чтоб не пропасть. Жизнь – это фора в играх со смертью, Карты – сплошная краплёная масть.
«Розы, - кричит цветочница, Нежность, – кричит, – и пытка! Купишь одну – две в придачу отдам!» – Что вы кричите… тонкая нитка… Перегорел в моём сердце вольфрам. Дело серьёзное… это ж не тапочки: Ночью отыщешь и - спичку туши! В сердце у всех есть особая лампочка, Что освещает потёмки души.
А без неё – как в квартале хрущевок, Где развлекается ночью шпана: С мясом всё вырвано… только ещё вот С неба – пока что – не сбита Луна. В клинике есть кабинет для сердечников: Завтра пойду, покажусь глав-врачу, И в спец-аптеке, с наклейкой «не вечное», Новую лампочку в сердце вкручу.
Вновь от ходьбы загорятся подмётки, Снова я жизнь горячо полюблю И у крикливой уличной тётки Лучшую розу тебе я куплю. Вечность же – виппы не купят, и птичья Роспись по небу – не Фаберже! Виппы живые кичатся величьем, Явленным в мраморе и в метраже.
Мёртвым – плевать, что надгробье – как храм почти: Мрамора с бронзой огромен запас! Что с вашей лампочкой… что с вашей лампочкой… Что с вашей лампочкой – здесь и сейчас!? Здесь, где вся улица – вся! – круговертью Крутится-вертится, чтоб не пропасть. Жизнь – это фора в играх со смертью, Карты – сплошная козырная масть.