...А намедни, когда вез я без роздыха дел телегу, непочатых-немерянных, я вдруг понял, что нуждаюсь, как в воздухе, чтобы музыка была — и немедленно. Но дела росли, как куча на мусорке, то награды мне сулили, то премии, и я понял, что не будет мне музыки, потому что нет на музыку времени.
Те же звезды в той же лунности... Но, наверно, вечность целую фонотеки нашей юности не видали света белого. Устарели наши записи, Мы уже иного племени. Время есть для водки-закуси, а для музыки нет времени.
Матереющие мальчики, мы по жизни этой пенистой скачем, скачем, словно мячики скачут по площадке теннисной. С этой гонкой просто сладу нет — Все собрания да прения. Нам бы музыку, как снадобье — да на музыку нет времени.
И над нами кружат вкрадчиво то щеглами, то воронами Мендельсона звуки брачные и Шопена-похоронные. И становится так страшно мне, что, сует придавлен бременем, трачу жизнь свою на зряшное, а на музыку — нет времени.
Годы жалят злыми осами. Скоро уж над бренной сушею мне туда лететь, где досыта вечной музыки наслушаюсь, Там забуду все лишения, там бедой сочтусь и славою — вот и будет утешение. ...Только утешенье — слабое.
А намедни, когда вез я без роздыха дел телегу, непочатых-немерянных, я вдруг понял, что нуждаюсь, как в воздухе, Чтобы музыка была и немедленно.