Оголила за окном верба веточки, Потянулись за моря гуси-уточки... Говорит мне моя дочка-шестилеточка: "Папа, можно мне тебя на минуточку?"
Папа что же - папа всё может вытерпеть. Папа - как Хемингуэй - в грубом свитере. "Если надо, - говорю, - носик вытереть, Щас я маму позову. Мама вытерет".
Но на папину беду так сказала дочь папаше: "Папа, в нашем детсаду есть такой Горелик Саша. Он, как я, не ест омлет, он ужасно синеглазый, И за все свои шесть лет не описался ни разу"
Разговор неотвратим: "Говори мне, дочка, прямо - Что хотите вы?" - "Хотим вместе жить - как ты и мама. Вместе, папа, под дождем, вместе - в грязь, в жару и холод. А с детьми мы подождем до конца начальной школы"
Чую - весь я аж горю, чую - рушатся устои. "Слушай, дочка, - говорю, - это дело непростое. Как мне маме объяснить? А жилплощадь? А финансы? Надо чуть повременить, - ну, хотя бы лет двенадцать"
"Что ты, папа, - был ответ, - это даже слушать странно: Ведь через двенадцать лет я совсем старухой стану. Не могу я ждать ни дня - вам совсем меня не жалко - Ведь Саша плюнет на меня и уйдет с Козловой Алкой!"
Чую - близится гроза. Дочь глазами так и жалит, А потом на те глаза бабьи слёзы набежали. Бабьи слёзы, а потом - ай да дочка, ну, умора! - Начался такой Содом... я б сказал - Содом с Гоморрой.
"Что ты, папа", "ох" да "ах"! - времена переменились: Нынче, папа, в детсадах все давно переженились. Только я одна иду - все направо, я - налево... Да меня уже в саду называют старой девой!"
Перешла на ультразвук моя деточка. Я на все уж был готов - но вот туточки Говорит мне мой сынок-семилеточка: "Папа, можно мне тебя на минуточку?"...