На кармане пара конфет, паста гоя; На плече АК в положении для стрельбы стоя; Впереди запретная граница, пурга И триста дней сурка.
Мысли типа «неужели заметут» Заменили «неужели я, неужели тут?». Но вот я уже иду, полуспящий, Как и когда убивать знающий блестяще.
На голову каску, под нее венок из мыслей Колючий как этот забор е...чий. Гнилая мысля, она как бронежилет — Снять нельзя, а он тяжелеет.
На часах три, на термометре минус тридцать, На периметре фонари. И кроме них впереди мне ничто не светит, А где-то дуют мои пацаны, а не дубовый ветер.
Спасибо, Ваше благородие, Госпожа повестка, за дни эти, За полноценный сон двухчасовой. Дух-часовой. В пятки от страха дух: «Че за вой?» —
Говорят, это волки. И, вот, этот вой, он как этот твой год долгий. Но у нас одна тоска, И сердце в унисон воет пускай.
А луна все выше, на Километры вокруг мертвая тишина. Весь мир замолк, но не слышно как Воет от тоски караульный волк.
Ветер, ветер, брат, вопрос у меня к те, Любимая моя где? Помнит ли обо мне? И какого ...я вне зоны абонент.
Но, пока Ромео разворачивал последнюю конфету, Некто разворачивал Джульету. Все они суки, и слова все те же: «Как ты мог подумать? За кого ты меня держишь?».
Да, я тут не один такой,и все были уверенны, Ты что! Но, до поры, до времени. Пока у этих сук ту любовь, что где-то с автоматом в лесу, Не затмил междуножный зуд.
И, вот, идешь по посту и представляешь как На двоих раздаёшь эти два рожка. А вывод один, и он очень прост — Ничто не вечно, исключение лишь этот пост.