Помню, был я лётчиком, даже истребителем, Подарил мне дедушка старый граммофон, Он ревел, как двигатель моего любимчика Само-самолётика весом в сорок тонн.
И от этой музыки плакал впечатлительный, Нами осчастливленный лётный гарнизон. Я же гордо восседал на своем любимчике Само-самолётике весом в сорок тонн.
Но сломался старенький, поломался бедненький, Мой дружок сердешненький, дедов грамофон. И гулял на радостях гарнизон полмесяца, И усох на базе спирт сорок с лишним тонн.
Я по взлётной полосе весь бегу задумчивый, Весь экипированный, форсажи вдогон. И врубает радостно мой дружочек славненький, Как пинок под задницу сорок с лишним тонн.
Пролетело времечко, полысело темечко, И ушел в историю дедов граммофон, Но остался двигатель моего любимчика Само-самолётика весом в сорок тонн.
И когда поднимется настроенье бодрое, Запущу я двигатель, как магнитофон, И под эту музыку: "Эх, держитесь, бабоньки! Покажу вам силушку в сорок с лишним тонн". И под эту музыку: "Эх, держись, красавицы! Разверну всю силушку в сорок с лишним тонн!"