На стелле старый самолёт, остановившийся в движеньи, И, словно, замерло мгновенье, запечатлевшее полёт. С поблекшей краской на бортах, с одним загнутым элероном, Своим немыслимым разгоном он снова там, он в небесах, Над нашим летным гарнизоном, где восемь домиков в рядок, Забытый богом наш военный городок.
Здесь каждый камешек знаком, от КПП, как от порога, Ведет усталая дорога на старый наш аэродром, Где я, нахальный лейтенант, едва познавший вкус полёта, С апломбом старого пилота чертил свой первый вариант - Автограф тенью самолета, в беспечной юности своей - Гроза девчонок и наивный дуралей.
А вот и мой панельный дом – второй этаж, окошко с краю, И эту яму тоже знаю: там вечно слесари с ведром. А рядом в царстве гаражей свои мужицкие законы, Их соблюдают даже жены и зря не дергают мужей - Оплот и гордость обороны... Пароль, как прежде: " Наливай!" Ну, будь здоров, живи, массандровский наш край!
Сюда не ходят поезда, здесь нет метро и нет трамвая, Зато друг друга каждый знает и может выручить всегда. Среди болот, в краю лесов ни ресторана, ни Бродвея, Лишь одинокая аллея, под игом злющих комаров. Багрянцем листьев пламенеет стандартных домиков рядок – Забытый богом наш военный городок.