Я написал бы тебе грустную песню, полную фраз пустых, Но зато красивых, как ты любишь, — краски бы сгустил. Расписал бы, как без тебя плохо, как хорошо с тобой: Наплакал бы реку и не был бы самим собой.
Шёл бы дождь за окном, занят был бы твой телефон — Короче говоря, у нас зовётся песней этот стон. Думаешь, тебя не задели б те слова и ноты? Да что ты! Рифмовать сантименты — тоже мне работа…
Наверно, та песня тебе бы понравилась больше И на повторе в «Винампе» крутилась бы втрое дольше. Прости, что не написал — я непременно б это сделал, Если бы только не любил тебя на самом деле.
А на самом деле телефон не занят, а отключен — Лежит на тумбочке, пока тебя там кто-то дрючит. И я из этого кого-то сделал бы котлету. И я мусолю тему эту ещё два куплета!
Ты не считаешь, сколько дней я тебе не звонил, Не отвечаешь ни по одной из своих двух мобил И засыпаешь рядом с тем, кого я бы убил, Если только бы встретил и если хватило бы сил!
Я ничего не исправлю ни этой песней, ни любой другой, Я сам не знаю, для чего мне этот геморрой. Но «Ворд» уже открыт, клавиши уже стучат, И пальцы по грифу скользят туда-сюда, с лада на лад:
В чьей-то руке — твой зад, в чьей-то — медиатор старый. Каждому своё: одному — ты, другому — гитара. И, пока я тут давлюсь «Балтикой-девяткой», Ты на блядках. И у тебя, по ходу, всё в порядке.
Скулю, как раненый кобель, ною, как тряпка; Тараканы чешут череп изнутри — не раздавишь тапком. Нервы все в заплатках — с каждым, кто заходит в гости, Трясясь от злости, тебе перемываю кости:
Ненавидеть проще, чем прощать, как ни крути, А я заебался выбирать сложные пути. Хочу опять уметь засыпать раньше пяти утра, Не думая о том, чьим болтом занята твоя дыра…
Ты не считаешь, сколько дней я тебе не звонил, Не отвечаешь ни по одной из своих двух мобил И засыпаешь рядом с тем, кого я бы убил, Если только бы встретил и если хватило бы сил!
Эта песня могла бы быть другой. Но не смогла. Так же, как ты могла бы быть со мной. Но ты ушла. Поэтому не будет розовых соплей — будут зелёные. Настоящие. Противные. На вкус солёные.
Меня тошнит, как от палёной осетинской водки С кривой этикеткой и надписью нечёткой. Я не пою — я блюю этими словами сейчас. Уберите микрофон — скажите лучше, где тут унитаз!
Не будет идиотских фраз про любовь до гроба: Здесь только боль, обида, нефильтрованная злоба. Над строчками этого текста кружатся мухи, Как птицы у кормухи, как у трассы шлюхи.
И дальше всё в том же духе — до конца не слушай, Мои терзания — всего лишь буря в грязной луже. Я не сумел придумать лучше, да и не хотел: Мне просто легче от того, что я всё это спел!
Ты не считаешь, сколько дней я тебе не звонил, Не отвечаешь ни по одной из своих двух мобил И засыпаешь рядом с тем, кого я бы убил, Если только бы встретил и если хватило бы сил