Я - дитя на руках у мужчины, я ношу его смерть у себя в глубине. Я смотрю на перрон, и я вижу как мой старый отец улыбается мне. Я - цветок, я пророс сквозь помойку и открыл своё сердце золотой вышине И узрел, как идёт, задумчиво-тонко, девочка-дочь с моей смертью в руке.
Я - тот вор, что украл твою юность. Убери свой свисток, я никуда не бегу. Загляни в мой мешок - правда, ужас? Есть за это статья, но я её не боюсь. Я - судья со стальными глазами, для меня ты есть то, что рассказали враги твои. Всем - встать. Оглашается список бесконечных и жестоких преступлений любви.
Помогу! Скинь мне инфу на мыло. Когда всё будет ясно, я тебе отзвонюсь. Извини. Меня бомбой убило. Сделал то, что успел, ты знаешь всё наизусть. Имена на бумажках в карманах, телефоны людей, которых ты повстречал На пути в никуда ниоткуда, в тумане - это твой непобедимый и бездонный провал. Я - река, доставляю до моря всё дерьмо, что свалилось и пролилось в меня. Это что, моё мелкое горе. То ли дело - мировая катастрофа твоя.
Я - последняя сотня в пол-третьего ночи, я - невнятное слово на чужом языке, Я - new messages ноль, я - гашиш на таможне, я живу в твоей йони и в твоём рюкзаке. У машин в этом городе нечистая совесть, они хнычут во сне и мешают мне спать, Игуана Вольфганг проснулась и бродит, мыши просят морковки, придётся вставать.
Вот и всё. Вот и новое утро. Я рождаюсь, когда ты открываешь глаза. И как весь мир, равнодушно-ненужный, я опять с тобой и я люблю тебя.