Портсигар в траву ушел на треть. И как крышка блестит, наклонились смотреть муравьишки всяческие и травишка. Обалдело дивились: выкрутас монограмма, дивились сиявшему серебром полированным, не стоившие со своими морями и горами перед делом человечьим ничего ровно. Было в диковинку, слепило зрение им, ничего не видевшим этого рода. А портсигар блестел в окружающее с презрением: – Эх, ты, мол, природа!