Мы соседям придавали значимость, позволяя слушать каждым вечером, как в своей квартире мы собачились, воевали как мужчина с женщиной. И дрожали стены, как картонные, и от визгов наших стёкла лопались, и, казалось, здание высотное, рухнув, попадёт в ночные новости. На квадратных метрах этой вольницы рисковали мы до безнадежности, как фанаты дикие футбольные, файеры сующие в промежности. Вспоминать мне почему-то радужно наши событийные истерики, ведь мы были для соседских бабушек BBC и \"Голосом Америки\". Променял я шум на тишь квартирную, поругаться не с кем, если хочется. Ведь я понял: жизнь возможна мирная только лишь в тотальном одиночестве. Мне в окно стучит осины веточка и ключи валяются на тумбочке, позвонишь мне, скажешь:\"Здравствуй, Венечка\", ну а я отвечу :\"Здравствуй, дурочка\".