Мертвенный пепел лун в трауре неба, Перхотью буквы звезд — мое имя. Чтобы его прочесть столько верст.
Нибелунг, ничего у тебя не выйдет — Кошка сдохла, хвост облез. И никто эту кровь не выпьет, и никто ее плоть не съест.
Ждешь? Врешь! В руках синдромная дрожь. Пьешь? Что ж... На то и солнечный день раскис в квадрате окна. И твоя мама больна, и твоя мама одна. Утешься собственным сном, Где я — рябиной за окном.
Вольному руки греть в пламени танго, Я заклинаю пить воды Конго, Чтобы пожар отмыть — петь да петь.
Нибелунг, это палит костры туземка — Бронзовая самка гну. И ты в клетке ее так крепко, что не поймешь, почему...
«Весна» — похмельный сладко мурчит бес сна. Вчера была тарида, сегодня в горле блесна. Твое вино не беда, когда вина не ясна. Еще одним серым днем на кухне с грязным столом, Где я — рябиной за окном.
В памяти млечных рун — смерти и корни. В рунах движения зла в миокарде, Чтобы его простить — два крыла.
Нибелунг, это плавит твой воск конвектор — Перья крыльев вмерзли в сталь. Память в трубы уносит ветром... Улетай! Улетай!
Семь бед — один ответ — Бога нет как нет, Где на столе будет гроб, там на столе будет спирт. Где за столом кто-то пьет, там под столом кто-то спит. Где человеческий лом присыпан хлоркой и льдом — Там я — рябиной за окном.